26 июня Игорь Ашманов дал большое интервью «Комсомольской правде», в котором высказал свое мнение о том, как будет проходить третья мировая война, сможет ли Россия выстоять в битве технологий с США и зачем нам закон об интернете. Часть интервью была посвящена технологиям искусственного интеллекта.
— США из-за торговой войны не начнут отставать технологически?
— Надо сперва ответить на вопрос «куда они идут и куда мы идём?», чтобы понять, кто от кого отстаёт и отстаёт ли. Мы вообще, мне кажется, не идём в одном направлении, и это хорошо. Потому что идти в направлении США можно, только выстроившись за ними «свиньёй». Не надо нам этого, у них всё плохо с целеполаганием и адекватностью — и будет хуже.
[…]— Искусственный интеллект.
— Да, это новое главное слово. Почему такой крик вокруг этой темы — основное развитие искусственного интеллекта будет в военной области. И все бегут именно туда. И единственное направление, где малейшее отставание кардинально повлияет на ситуацию, будет именно там. Если через 15 лет у нас не будет автономного сверхбыстрого оружия, то мы будем абсолютно беззащитны.
— А что это вообще такое?
— Поясню на бытовом уровне, представьте себе: вот идет крупный чиновник/бизнесмен/генерал, а его сопровождает робот-охранник, который за 500 метров своим радаром увидит пулю, выпущенную киллером, распознает её, как неправильный, недопустимый объект. А руки у него действуют в сто раз быстрее пули, и он её просто вынет из воздуха.
Вы не видели никогда роликов, как робо-рука подбрасывает теннисный мячик? Видно, что скорости бросков мешает только ускорение свободного падения. А если бы напротив была стенка, то он бы вообще слился у нас в глазах, этот мячик. То есть роботы могут двигаться в тысячи раз быстрее человека, сейчас уже и сервоприводы такие есть, и мозги, обрабатывающие ситуацию вокруг.
Представьте себе, что будет на поле боя, когда туда выйдут такие наземные суперпехотинцы, автономные «Арматы», беспилотные штурмовики, системы управления полем боя, рои действующих коллективно микродронов со взрывчаткой и прочие ужасы. Там будет что-то такое происходить, что наблюдающий за полем боя человек будет воспринимать это как размытое, мгновенное, неразличимое движение, а сам бой будет заканчиваться за миллисекунды, ещё до попадания этого движения на сетчатку глаза. То есть люди уже не смогут самостоятельно управлять полем боя.
— А кто сможет?
— Те, у кого будет правильный искусственный интеллект в центре управления боем. И надо понимать, что это будет шахматный матч почти без тренировок, потому что — где тренироваться-то? Либо для этого будут выбираться очередные Сирии и Сомали как полигоны, где можно столкнуться. Может С-400 сбить F-35 или нет? Никто не знает, они же еще не сталкивались в реальном бою. Об этом гадают только военные аналитики с обеих сторон, а сами военные этого не знают. И мы не знаем, как такой матч завершится.
[…]— Искусственный интеллект нужен еще и экономике.
— Да, он экономит огромные деньги. Самый крутой искусственный интеллект сейчас, между прочим, в «Газпром-нефти». Они бурят горизонтально на шельфе, с суши в море, это очень сложно. Толщина пласта иногда метр-два, а длина бура — сотни метров, а то и километры. Если бур выскочил из пласта, то это минус 300 миллионов долларов — надо начинать заново. Пласт шириной несколько метров, а бур сотни метров. На Ново-Липецком металлургическом комбинате тоже искусственный интеллект экономит огромные суммы. Там в домнах вставлены большие форсунки (фурмы), которые гонят туда воздух. Форсунка постепенно прогорает, а если это происходит во время плавки, которая занимает две недели, то ее вынуть и заменить — нельзя. Качество металла падает, убытки. На форсунку ставят датчики, которые считают степень износа, и в какой-то момент этот искусственный интеллект даёт сигнал, что плавку начинать нельзя, нужно менять форсунку. Таких примеров очень много, и там огромные перспективы.
Но проблема все в том же — искусственный интеллект делается свой, а все эти производственные процессы сейчас работают на западных системах, часто контролируются из-за границы. Станок с программным управлением непрерывно рапортует в центр — куда-нибудь в Германию, что он и сколько делает. А если ты его сдвинешь хотя бы на 400 метров в соседний цех, то он откажется работать — у него стоит GPS-датчик, который дает сигнал о перемещении и его удалённо вырубают (якобы для контроля перепродажи станков).
— На условно бытовом уровне у нас очки для полицейского, которые распознают лица находящихся в розыске, и считыватель лиц в метро, который должен обеспечить бесконтактный проход. Это мы ушли вперед или отстали?
— Не ушли и не отстали, эти технологии есть у всех, но все ли идут в одном направлении? Китай идет в сторону социального рейтинга, всеобщей слежки, надо ли нам туда?
«Отстают» тут или «догоняют» в первую очередь с помощью законов. Французские законодатели только что запретили исследовать предыдущие дела судей, что позволяет выявить закономерности в их работе, — до пяти лет тюрьмы за такие исследования. А в США наоборот заставляют всех судей подписывать разрешение на автоматическую обработку данных об их процессах. В США провайдерам и операторам можно свободно торговать пользовательскими данными, а в Европе, наоборот, — закрутили гайки так, что ничего нельзя с ними делать. Такая робкая борьба за суверенитет, в основном рычагом денег, штрафов. Кто тут от кого и куда отстал?
Основной прорыв в этой области произошел в области нейронных сетей. Примерно пять-семь лет назад сошлись три фактора: накопились большие объёмы данных у интернет-проектов, придумали новые нейронные сети («глубокие»), подоспело быстрое компьютерное железо — графические карты для игр. Десять лет назад я спрашивал людей, которые профессионально занимались машинным зрением, могут ли они сделать семантическое распознавание объектов — называть кошку на картинке кошкой. Они сказали, что не берутся, это невозможно. А через пять лет это стали делать все.
Но несмотря на победное шествие искусственного интеллекта, там есть острые проблемы. Нейронных платформ всего несколько в мире, на которых создают 50 видов разных нейронных сетей под разные задачи. Одни для распознавания лиц, другие для обработки текста и так далее. Почти все они — американские (две основных — от Гугла и Фейсбука).
Данные тоже в основном оттуда, например, большинство тех, кто занимается распознаванием лиц, просто скачали размеченный обучающий набор в сети. Потому что он большой, на миллион лиц — и бесплатный, ничего делать не надо.
Все знают, что данные с перекосами, что они плохо распознают женщин и детей, но используют, потому что это проще, чем создавать свою базу. Получают в итоге 80% качества, хотя в большинстве областей нужно 97-98%.
Ну и второй серьезный недостаток это то, что нейронная сеть — это «черный ящик». Она же не объясняет, на каком основании она кого-то распознала. Это просто матрица с настроенными коэффициентами (никаких «нейронов, как в мозгу» — там нет, кстати, это маркетинг такой).
Что там внутри в коэффициенты было заложено, какие закладки — никто никогда не обнаружит. И сделать этот ящик хотя бы серым никто сейчас не может. А если ты эту базу и обучающие выборки качаешь с Запада, это ещё одна стадия цифровой колонизации.
Источник: «Комсомольская правда», 26 июня 2019, Может ли Запад одним щелчком компьютера отключить наши заводы, банки и электростанции